Categories: Современные стихи

Рэп

«Рэп в базовой его модели, возможно даже классической, если у кого-нибудь язык повернется так выразиться, говоря о рэпе. Тут ведь, батенька, законы жанра, с субъективными и переменчивыми вкусами аудитории ничего общего не имеющие. Поэтому, например, слово “красивый” невозможно применить к рэпу по определению, ведь последний олицетворяет принципиально иные доблести. Это как если бы готового к молодецкой рубке парубка начали рядить в шелка – а то и в женское платье. Сразу встает вопрос: если ты, парубок, в такие дорогущие шелка разодет, какого биса ты собрался рубиться вон с теми грязными, необразованными и, очевидно, пьяными козаками?»

Рэп глазами современного русского поэта Данила Рудого

“Русский рэп, нулевые”

С пацанами у нас, брат, всегда было туго:
Товарища нет, не то, что друга.
Они все по барам да подворотням с малолетства,
Пропивают природой им данное детство.
Учатся только в местах злачных,
Да в боях кулачных.
Наркоту дуют всем двором из пластмассы,
А потом пополняют инвалидные классы.
С высокими чувствами у них тоже плохо:
Они же во всем подобном ищут подвоха,
Бояться, как бы кореша не подняли на смех,
Вот и разбираются с порывами чувств наспех.
Вон, один продал любовь, и жалеет, что дешево,
И никак, и ничем ты не уймешь его.
Он девственности лишился еще до рождения,
Так что ему теперь секс – одно наваждение,
Он и хватает-то девок без предупреждения,
Ни страха не ведая, ни заблуждения.
А с девками, кстати, тут вообще странная фишка:
Вроде, посмотришь – нормальная стрижка,
Когда одна – спит с плюшевым мишкой,
Читает умные книжки,
Варит варенье и печет коврижки,
Помогает во всем предкам,
Рисует воробышка на березовой ветке,
Дарит бездомным детишкам конфетки;
И ведь такие случаи совсем не редки.
Но вдруг наступает какой-то абзац:
Вместо доброты и ласки суррогат и эрзац,
На лице – сантиметр кричащей побелки,
Да туши черные стрелки;
Брови выщипаны и наклеены снова,
Рыщет по улицам в поисках улова;
Готова дать первому встречному,
Если пообещает провести по пути Млечному,
Да «зелени» ворох отвалит.
И откуда только берутся такие швали?
Ведь родители у них всех хоть и не Гегели да Канты,
Но все-таки врачи, учителя да музыканты,
Иногда – виртуозы и большие таланты,
А дети сплошь, поголовно мутанты,
Гадкие лебеди в балетных пуантах,
На макушке – ленты и банты,
Разодетые щеголи, денди и франты.
Нацепили на души хорошие манеры
И кичатся без меры.
Куда ни глянь – везде такие примеры.
Высокомерные дамы и их кавалеры
Ходят только в бомондских спецовках,
Прожигают жизнь на модных тусовках,
И шлепают по грязи в белых кроссовках.
И все уверены, что это кому-то надо,
Что в конце ждет их большая награда,
А на деле – крест да ограда
Безо всякого почетного парада.
И флаги нигде и никто не приспустит,
Не найдя оснований для скорби и грусти.
Так, прольют две-три слезинки,
Предвкушая скорые поминки,
Надгробной речью прочистят глотки,
Да выльют на могилу стакан водки.
Эти еще обожают играть в прятки:
Снаружи скорлупа, а внутри все всмятку –
Это такой вид эмоциональной зарядки.
Вроде, снаружи у них все в порядке:
Чистые лица да белые пятки,
Как будто нашли в капусте на барской грядке,
А в душах такая муть –
Не продохнуть,
Ни на йоту сволочизм не согнуть:
Ядом пороков отравлена грудь.
Впрочем, они сами выбрали такой путь,
И вся их жизненная суть –
Выпестовывать в душах липкую дрянь,
Вместо божественных «ин» и «янь».
Но хуже всего дела у культуры:
Костры сжигают дотла партитуры,
А на них тычут пальцами дураки и дуры,
Погрязшие в поисках новой структуры.
Они впадают в полнейший экстаз,
Вдыхая ночами неоновый газ,
А сами – нацепят на голову медный таз,
Подведут каждый взятый в отдельности глаз,
Вот и весь сказ.
Так и живем, ни конца ни края не видно,
И смотреть на все это просто до боли обидно.
Но хуже всего сравнивать с прошлым,
Хоть и прошедшим, но совсем не пошлым.
Раньше ведь понтились золотом и алмазами,
Подавая их под пышными фразами,
А теперь, раздобыв мобилы по блату,
Представляют их публике гнилым матом.
И спасение в одной только могиле,
Всей в таком мрачном стиле,
В земляной гнили.
А она хоть и грязь, да все ж чище,
Чем то, что сверху по ней рыщет
Да подобного себе ищет;
Под землей хотя и дубак да темнотища,
А все ж нутро ее теплое ближе,
И спокойствие тело усталое холит и лижет.