Стихи про Занзибар современного русского поэта Данила Рудого.
Наши истоки призрачны. Правда, что мы из одной утробы?
Если чужого спросишь, так сразу вояж обернётся адом.
Не в унисон мне в просеках преобладающие сугробы:
Лучше, когда теплица вдруг перемежается с листопадом.
Утром восстал из сумрака контур далёкого Занзибара,
Острова неизвестных, что стал невзначай на неделю ближе.
Голос бессонный разума шепчет: «Она же тебе не пара».
Сердце согласно. Прочее – лишь рассуждения о престиже.
На простыне с орнаментом спит белоснежная орхидея,
Чувственно-утончённая, как дорогая жена поэта:
От предвкушений сладостных то возбуждаясь, то холодея,
Вместе с нетвёрдой памятью нынче она уплывает в лето.
Днём здесь играют костью слоновою косы пустынных пляжей,
Солнце бредёт по небу, лениво застаиваясь в зените,
Сгорбленные коровы надуто молчат о судьбе говяжьей,
Только цветные бабочки всё укрываются, извините.
Влей кипятка в стаканчики, если скучаешь по жару стервы.
Прошлое стало пеплом, от пальм отцепившись вчера несмело.
Листья остроконечные тихо мотаются, словно нервы;
В пальцах актрисы-Осени их бы как минимум завертело.
Вечером воздух полнится блеском прозападного заката:
Он тут напоминает наш, переведённый на суахили.
Береговая линия с кочками, кляча, но не поката,
И застревают с водорослями ракушки в зыбучем иле.
Бьющийся в окна дождь мимолётен, но в пике своём неистов.
Платья аборигенов пестры, а их лица неотразимы.
Слишком недальновидое, будто восстание декабристов,
Облако тает тонкое – им и неведомы наши зимы.
Ночью прибило волнами под волнорезы немного фальши,
С пеной у рта мостящей к Луне неустойчивую дорогу
Судьбами тех, кто, может быть, были и рады пробиться дальше,
Но от излишней гордости встали в тупик и пока не могут.
Нью Джерси – Занзибар, январь – 24 декабря 2018 г.
Рассвет над побережьем Занзибара
Данил Рудой про стихотворение “Занзибар”
«Парадоксально, но ключевая строчка стихотворения “Занзибар” явилась мне в холодном и заснеженном январе Нью-Джерси за 11 месяцев до того, как я ступил на этот райский остров. Почти целый год после этого я не знал, что с ней делать, ведь было ясно, что нарочито-несовершенное Ночью прибило волнами под волнорезы немного фальши
ни в коем случае нельзя засовывать в стихи, рассказывающие о чем-то другом, однако никаких предпосылок для развития этого блестяще-безнадежного образа, завернутого в уникальный ритм, у меня не было – до тех самых пор, пока я не оказался на Занзибаре. Там все встало на свои места на следующее же утро, и каждый новый день приносил очередную горсть ярких образов, заставляя ломать голову, как гармонично вписать их в требовательный и хрупкий стихотворный размер. После недельной скрупулезной работы, текст был закончен, и, встав ранним утром в день отъезда, я прочитал его на фоне волнореза, который был последней каплей, убедившей бы меня в существовании сверхъестественного, даже если бы я сомневался. Круг длиною в календарный год был замкнут, и мне остается надеяться, что мои стихи про Занзибар позволят читателям прикоснуться к магии, свидетелем и участником которой я оказался.»