Ессе![1] Шествует, как от беса,
Всякий стыд на таран беря,
Исступлённая поэтесса
Цвета спелого имбиря.
Ей бы, пламенной, на обложку
Иностранных журналов мод,
Но действительность дёгтя ложку
Добавляет в мечтаний мёд.
Непреклонная неизбежность!
В этом мире спонтанных грёз
Самых девственных ног промежность
Вырастает в глазах в курьёз.
Объективы голодных камер
Навострились, ища разрыв;
Зал тревожно вдохнул и замер,
Сдуру выдохнуть позабыв.
Поворот! И ещё: налево,
Как положено, от бедра.
Так ступает по жизни дева
С дня рождения до одра.
И, очнувшись от съёмки щёлка,
Распускается в ней кумир,
Как любимая взгляду щёлка,
Сквозь которую смотрят в мир.
Каждый зритель ей новый пленник,
Но, безликий иль именной,
Он всего лишь случайный ценник,
Смехотворный своей ценой:
Души, как к сигарете спички,
Поджигаются лишь у тех,
Кто и в тамбуре электрички,
Не откажется от утех.
Утекает вода в клепсидре,
Беспощаден секундомер;
Ропот сердца подобен гидре
В бесконечном краю химер.
Где же спрятан в судьбы монтаже
Тот единственный перелом,
За которым ты точно та же,
Но без горечи о былом?
Продолжая порхать беспечно,
Повинись и закрой глаза:
Ты пребудешь такою вечно,
Беспокойная стрекоза.
Отдавайся напропалую
И безропотно в дар прими
Неуёмную и хмельную
Жажду царствовать над людьми.
Д. Рудой. 13 декабря 2016 г.
[1] – Вот, посмотрите! (лат).