Современные поэты России – Данил Рудой
“Русский поэт не может быть либералом. Поэт жертвует собой ради других, считая это высшей честью. А доморощенный либерал продает Россию, чтобы встать на четвереньки и, раболепно виляя хвостиком, лизать штиблеты своим западным хозяевам ради грязных объедков с их стола, причем он получает от этого унижения особое извращенное удовольствие, в глубине души понимая, что не заслуживает лучшей участи. Поэтому когда какой-то современный русский рифмач причисляет себя к либералам, он автоматически перестает быть поэтом и превращается в копирайтера, работающего на заказ наподобие тех “журналистов”, что наводнили СМИ потоками руфособской пропаганды после начала СВО по освобождению Украины от нацистской оккупации. И тот факт, что он работает не в прозе, а в стихах, лишь усугубляет его святотатство, ибо цель поэзии – связывать человека с богом.”
Данил Сергеевич Рудой – современный русский поэт и писатель. Родился в 1988-м году в Уфе. В 2000-м переехал в Москву. В 2005-м уехал в Уэльс, где в 2007-м закончил Атлантик Колледж. В 2011-м закончил университет Миддлбери в США. Автор романов «Дневники» (2004-2009) и «Martina Flawd» (2010-2018), поэм «Паноптикум» (2003) и «Игрушки Судьбы» (2005), сборников поэзии «Оттенок ультрамарина» (2019), «Love is Poetry» (2020) и других стихотворений, рассказов, повестей и пьес на русском и английском языках.
Похлопал поэту хоть кто-нибудь бы!
В восторженных смыслов упав суммарность,
Я просто устраиваю вам судьбы,
Без тени намёка на благодарность.
Современные поэты – фигуры редкие, почти мифические. Их существование подсказывают логика и здравый смысл, но крайне редко подтверждает личный опыт. Это неудивительно, ведь современный мир заточен под ценности потребительства, и поэтам с их врожденным предпочтением вечности трудно найти в нем место. Сталкиваясь с тотальным непониманием и презрением массы, всецело сконцентрированной на материальном, современный поэт часто мучается от депрессий и ищет спасение в наркотиках и алкоголе, пытаясь облегчить ими суицидальные мысли. Это не значит, что любой наркоман, кропающий вирши, является поэтом, но среди трагически оборвавшихся судеб порой встречаются истинные гении, и Александр Башлачев яркий тому пример. Лишь немногим современным поэтам удается уравнять свою вечную душу с меркантильными реалиями 21-го века, найти свою аудиторию и добиться признания. Но никому, кроме самих поэтов, не известно, каких усилий им это стоило.
Современного поэта легко отличить от самозванца: достаточно прочитать его стихи о любви. Работы самозванца будут похожи на тексты популярных эстрадных песен, а произведения поэта – на беседу с богом. В них не будет дешевых эмоций или попыток их вызвать: поэт не терпит дешевизны, потому что она отменяет смысл его жизни. Любовь истинного поэта – это отдача и самопожертвование, и зачастую она уравнивается со смертью. Современный поэт может умереть легко, но он никогда не пойдет на компромисс со своей совестью, какие бы материальные блага ему ни предлагались взамен. Их для него просто не существует: значение имеет лишь истина, стоящая за загадкой существования и места человека в мироздании.
Стихи о боге и взаимоотношениях с ним – еще один точный тест на истинного поэта, который чувствует себя творцом и пытается встать с Всевышним на одну ступень. Но не из-за непомерной гордыни, как это делает самозванец-нарцисс, любующийся своим ложным величием, а чтобы признать собственное несовершенство. Поэт не видит смысла в жизненной возне ввиду ее изначальной ограниченности, и только стремление к абсолюту бесконечности избавляет его от ощущения бесполезности – причем в стремлении этом поэт абсолютно безжалостен к самому себе.
Поэты во все времена плохо вписывались в эпохи, в которые жили, а современные поэты – в особенности. Окружающий мир с его многообразными но неизменно мелочными требованиями и притязаниями постоянно отвлекает поэта от главного: вечности. Поэт XXI века остро чувствует связь с космосом и пытается донести до людей, что они тоже способны на нечто большее, чем биологическое существование в рамках инстинктивных императивов и преследование денег, власти и других иллюзорных ценностей, агрессивно навязываемых социумом. Отталкиваясь от опыта прошлого, современный поэт ощущает, что счастье человека находится внутри него, но еще не умеет выразить это так, чтобы его поняли. Однако когда ему удается оформить то, что секунду назад было аморфным чувством, в кристально четкую мысль, открывающую глаза на какую-то истину или отражающую прекрасный и уникальный эпизод мироздания, экстаз, который он переживает, не сопоставим ни с чем. В этот момент поэт открывает внутри себя целую вселенную, не уступающую по объему той, в которой живет человечество, поэтому самое сокровенное желание истинного современного поэта — позволить другим испытать это сверхчеловеческое чувство.
Март 2015.
Что бы такого рассказать о себе, чтобы случайному читателю, увлеченно скользящему по страницам всемирной паутины, ненадолго стало нескучно? Скука, знаете ли, жуткая штука: так и норовит просочиться в быт порядочного человека, где, казалось бы, ей не может быть никакого места. В самом деле: 21-й век давно на дворе, и мы вот-вот начнем именовать декаду, в которой окажемся, “двадцатыми” (что, конечно, добавит нашей жизни немало солидности); однако, несмотря на неоспоримые достижения науки и техники, универсального средства от бича потухших глаз и демона нулевой мотивации до сих пор так и не было изобретено.
Наравне с несчастной любовью, именно скука явилась катализатором, заставившим меня стать современным поэтом в неправдоподобно далеком 2003. Причем не просто взяться, а сразу сотворить поэму “Паноптикум” строк почти в 600, ровно за два календарных месяца:
“Идея написания “Паноптикума” возникла спонтанно. Я только что закончил 9-й класс, и впереди маячила сплошная летняя серость. Лежа на кровати в перегретой спальне и анализируя жизнь, я сказал себе: “Паноптикум!” В тот момент я стал поэтом, а все остальное – вопросом времени.”
Эти слова – чистая правда. У меня как будто не осталось никакого другого выбора, и не потому, что другие пути самореализации, в том числе творческой, были неинтересны. Напротив, меня всегда тянуло в слишком большое число направлений одновременно, но тут возникло странное чувство, что это – оно. За перо я брался и раньше, и обычно выбрасывал написанное, не закончив, но “Паноптикум” словно подбросил меня высоко вверх: туда, куда не могла доползти никакая скука. И все было бы совсем отлично, если бы за ее отсутствие не пришлось расплачиваться той же несчастной любовью!
Впрочем, сейчас, почти шестнадцать лет спустя, все это кажется мишурой, необходимой для достижения критической массы осознания своего несгибаемого внутреннего стержня. В конце концов, чем только ни занимаются люди в поисках самих себя, и кто возьмется сказать, что стезя поэзии чем-то хуже прочих? К тому же, она наполнила мою жизнь удивительными приключениями: в Уэльсе, где я жил бок о бок с аристократами и наследниками миллиардеров (то еще удовольствие, ибо пьют они ничуть не меньше нашего брата), в США, где я остался жить после торжественного окончания приличного, по слухам, вуза, и во всех остальных странах, где я оказывался под тем или иным предлогом, в том или ином состоянии. В этом и есть магия литературы: она позволяет понять, что настоящая жизнь всегда происходит внутри нас, и за одно это бесценное свойство я готов простить любые ее шаловливые прегрешения.
20 мая 2019.
Мой сайт существует с 2012-го года, и за это время успели определиться страницы, которые нравятся читателям больше других. Вот они.
В Ютьюбе
ВКонтакте
В Фэйсбуке*
По понятным причинам, запрещенная в России организация Мета не является для меня приоритетным направлением, но кое-что я иногда туда все же выкладываю, чтобы не обделять русскоязычных эмигрантов по всему миру.