Стихи о войне, победе, героизме, жизни и смерти современного русского поэта Д. Рудого.
В далекой, чужой им обеим стране,
На злой, непонятной, ненужной войне
Столкнулись две армии, пеплом засыпав поля.
Сражаясь как будто в безвыходном сне,
Солдаты молились богам, сатане,
Но всех хоронила сырая от крови земля.
Вдали от окопов, почти что в тылу,
Прицелом исследуя пыль и золу,
В гнезде пулеметном задумчивый снайпер сидел,
И, взглядом прильнув к дорогому стеклу,
Он в адском, кошмарном, безумном пылу
Живого увидел среди остывающих тел.
Винтовка и разум – душа и металл,
И сплава прочнее никто не создал;
Блестит нетерпеньем холодный стеклянный прицел.
И снайпер, страдая, как древний Тантал,
Взбешенные молнии взглядом метал,
Жалея, что вражий солдат до сих пор еще цел.
И ожил под пальцем упругий курок,
Но тотчас же снайпер припомнил урок,
Который еще до войны преподал ему дед.
Он знал, что поспешность в охоте – порок,
Он ждал, он терпел, ожидая свой срок,
Чтоб свежей зарубкой пополнился список побед.
Он выстрелил – дернулся вражий солдат,
И что-то слетело с груди из наград,
Медаль или орден, а может Героя Звезда.
Пусть ей не украсить победный парад –
Ее обладатель и счастлив, и рад
Что жив, что еще не настало мгновенье Суда.
И снайпер завыл, как подстреленный зверь:
«Мне нету прощенья! Прощенья теперь
Не вымолить мне и позора момент не вернуть!
Поверь мне, о, небо! Поверь мне, поверь!
Я знаю, что нету страшней из потерь
Для снайпера, чем не попасть в неприкрытую грудь!»
Он выстрелил снова – и серый свинец,
Расплавивши воздух, окончил конец:
Душа, облегченно вздохнув, устремляется прочь.
Лежит средь равнины безусый юнец,
Навечно надевший покоя венец,
И разум его поглотила безлунная ночь.
И снайпер вздохнул облегченно. Но вдруг
Винтовка упала на землю из рук,
И капелька крови на лбу превратилась в пятно…
И стало безмолвно и тихо вокруг,
Гром битвы и сердцебиения стук
Умолкли. И стало безлунно. И стало темно.
2004
Кадр из фильма “Враг у ворот” (2001)
Вокруг горит кольцо,
И стонет высота…
Погладь мое лицо,
Прекрасная мечта!
Пусть смолкнет этот бой,
Гремящий на луну;
Возьми меня с собой
В далекую страну,
Где нет дождей и слез,
Где зла и горя нет,
И на любой вопрос
Давно готов ответ;
Где солнца яркий луч
Теплом ласкает день,
Где нет на небе туч,
На землю льющих тень;
Где воздух свеж и чист,
Нетронута трава,
И зелен каждый лист,
И искренни слова…
Пускай ударит гром,
И яростный раскат
Расскажет мне о том,
В чем был я виноват,
А чистая лазурь, –
Подарок светлый дня –
Свободная от бурь,
Пускай простит меня!
Но это все не так,
Но это только сон,
Снаружи – вечный мрак,
Внутри – застывший стон;
Проложенный в снегах
Траншей, окопов путь,
Вкус крови на губах,
Простреленная грудь:
Пылает в небо бой.
На линии огня
Мой друг, еще живой,
Мечтает без меня.
25.06.2005
Нас послали в закованный, мёртвый котёл,
Окружённый горящей свинцовой стеной.
Наш маяк – одиноко стоящий костёл,
Почему-то не тронутый этой войной.
Мы спустились с небес, но не видим травы.
Мы спешим поскорей парашюты сорвать.
Мы уже на земле, но не в силах, увы,
Пепелище под нами землёю назвать.
Где-то там, в заповедном осеннем лесу,
Где на пламя с деревьев летит листопад
Расположено то, что в ближайшем часу
Превратится в разрытый бомбёжкой квадрат.
В том квадрате, где раньше хозяйничал волк,
Наслаждаясь покоем родимых пенат,
В том квадрате засел неприятельский полк,
Полк, опутанный сеткою координат.
Мы, квадрат отыскав средь огня и болот,
Тотчас в Штаб сообщим цифры, взятые с карт,
Чтобы Ставка могла этот вражий оплот
Уничтожить обстрелом с приставкою «арт».
Мы идем, утопая в горячей золе,
Знаем то, что уже не вернемся назад…
Пусть нас вместе с врагом похоронят в котле,
Лишь бы больше никто не попал этот ад!
11. 06. 2005
В подземелье, укрытом пластами земли,
В вечном мраке штабисты сидят на мели.
В зале бункера сумрачный, сдержанный свет;
В нем видны все вопросы – не виден ответ.
Воздух черств и тяжел – в нем прокуренный дым
Серой тучей клубится под сводом седым.
Горы чашек пустых из-под кофе в углу –
Не рассеет кофей мыслей черную мглу.
Но упрямые, злые штабные умы,
Твердо веруют в свет, что родится из тьмы,
И трепещут умы содроганием лбов,
И слова поглощаются хрустом зубов;
На столе из идей варят крепкую смесь,
Чтобы завтрашний «Там» стал сегодняшним «Здесь»,
Тычут в карту указки заточенный край,
Намечая по контурам будущий рай.
Только что-то не то, только что-то не так…
Может, в Штаб затесался наш классовый враг?
Даже Главному жаль своих верных ребят –
Их суровые лица виною скорбят.
Жаль их всех – но противник по-прежнему цел,
И ребят вереницей ведут на расстрел…
Тихо в бункере. Главный уснул за столом,
Отодвинув реальность прозрачным стеклом,
И в невинных и сладких обманчивых снах
Ему видится сказка о лучших мирах.
Почему же миры, что реальны во сне,
Невозможно построить в любимой стране? –
Тем, кто рубит с плеча жизни тонкую нить,
Не по силам, увы, светлый мир сотворить!
Осень 2004
Перед боем поле брани
Занимает тишина –
Тонет в предрассветной рани
Чувств и мыслей вышина.
Музыканты тихо-тихо
Строят пушки в унисон,
Чтобы начали те лихо
Представленья грозный звон.
Первой скрипкой в тех оркестрах
Начинается пристрел,
Чтоб войска в своих семестрах
Знали, где соперник цел.
Получив координаты
Генералы, в ус смеясь,
Дирижерские канаты
Тянут, смерти не боясь.
Потому как кукловодам
Не пристало пасовать,
Когда Леты темным водам
Захотелось пировать.
Пушки в латаных заплатках
Огневой подняли вал –
Веселятся те в палатках,
Кто приказы отдавал.
Отовсюду рвутся танки,
Добавляя стон трубы.
Жаль, что их стальные банки
Переплавят на гробы.
А потом пойдет пехота
С вечной арией “Вперед!”
Каждый мнит: убьет кого-то,
Тот, кто рядом, тот умрет.
Но меня простят снаряды,
Снайпер-тенор пощадит,
Не заметит хор отрядов,
Иль другой загородит.
Оптимизм не обоснован –
Это, братцы, не парад,
Это значит – будут снова,
Тучи пуль, осколков град.
Это значит, вновь, как прежде,
Будет рядом Смерть витать.
Эй, органы пушек, врежьте,
Чтобы знал, как бой играть!
Не к добру, однако, братцы,
Помянул я всуе Смерть.
Ведь она не может сдаться,
Равно как алмаза твердь.
Смерть, развеяв сон недолгий,
В бой торопится вступить,
Чтоб потоком звуков колких
Сердце Жизни поразить:
Смерть, в уборе подвенечном,
Из свинца кует гобой,
Чтобы с Жизнью в споре вечном
Мир кругом занять собой.
Жизнь, сонливость прогоняя,
Спать боится в пустоте.
Вспоминает списки арий
Видит: все кругом не те.
Нужной нет. Не канет в Лету
Какофония кругом…
Жизнь подобна рая свету,
Жизнь сражается с врагом.
Жизнь отважно умирает,
Чтобы жили мы с тобой…
Но кларнет ее стихает,
И сейчас солист – гобой!
На гобое Смерть играет,
Тянет нотки в ад и в рай.
Но, покуда Смерть мечтает,
Жизни партию играй!
И столкнулись в страшной битве
Те заклятые враги.
И не слышен плач молитвы –
Стоны бедствия строги.
Слышен только шум прибоя –
Прибивает всех подряд:
Смерть играет на гобое,
Звуки взрывов ей вторят.
Смерть, рыдая, стонет громко,
Что не все пока ее,
Что еще осталась кромка,
Где не сломит щит копье.
И спасибо Жизни скажем
Мы, что кромка эта есть.
Жизнь – вояка с длинным стажем –
Не воспримет то, как лесть.
Смерть, однако, недовольна
Хочет бой сыграть опять.
Но Судья командой “вольно”
Спор изволит отменять.
Композиторов не судят –
Пишет ноты судеб он.
Жизни свет они пробудят,
Их талант, как вечный трон.
Смерть же бросит поле боя,
Уплывая в вышину
За еще одним гобоем –
Будет ждать еще войну!
2003
Навеяно стихотворением “Приказ по армии искусства”
В. Маяковского
Приказ по армии: стрелять!
Пусть у врагов дрожат коленки –
Мы будем снова и опять
Их ставить раком возле стенки.
Смелей тяни на грудь затвор.
Огонь по хищникам-акулам!
Бесценных слов транжир и вор
Бледнеет в ужасе под дулом.
Он написал поэм пятьсот,
Он совратить пытался Вечность,
Он жаждал славы и высот –
Пусть отвечает за беспечность.
Вот тунеядец-музыкант,
Искавший ноты для органа –
Пустой, ненужный нам талант
Теперь на мушке у нагана!
А это что за тип такой
В часах, жилетке и берете?
Художник? В яму, на покой.
Зачем такому жить на свете?
Его другие осветят:
Передовых рабочих классы,
К Комунне мчащийся отряд,
Широких тружеников массы.
А с этой девкой незнаком
Совсем я. Что? Аналогично?!
Молчать! Меня же сам Главком
И Вождь Народов знает лично!
Как-как её? Так это муза?
А я-то думал – просто б***ь…
Да, впрочем, все одно – обуза.
Приказ по армии: стрелять!
2005
«Рэп в базовой его модели, возможно даже классической, если у кого-нибудь язык повернется так выразиться,…
Почему “Empire V” Виктора Пелевина – самая страшная книга, которую я читал Читать
Национальный вопрос – один из самых болезненных для человечества, ведь большинство людей чувствуют ущербность или…
Переслегин. Фурсов. Хазин. Школьников. Иже с ними. Слушая их, чувствуешь, как отвисает челюсть. Любой из…
Один стяжает всё время Другой стремится к отдаче, А третий склонен к причуде И трёт…
“Вы думаете, Россия – это плохо? Да нам плевать, что вы думаете!” Об этом говорила…